Рассказ неопытного спелеолога об экспедициях в Среднюю Азию 1965 и 1968 гг.
"Об одной книге удачно было
сказано, что она läßt sich nicht lesen -
- не позволяет себя прочесть ..."
Эдгар По. Человек толпы
Теперь об этом вряд ли кто напишет в объёме, достаточном и достойном самого предмета. А как
хотелось бы написать книгу in folio с таким броским названием: «Кан-и-Гут – Рудник Погибели и Забвения».
И подзаголовком: «Опыт историко-спортивного исследования».
А в чём, собственно, предмет исследования, может спросить тот, кто хорошо знает, о чём идёт речь?
Подземная система Кан-и-Гут, если говорить о ней как о спелеологическом объекте – это сравнительно небольшая и неглубокая,
но в высшей степени замысловатая пещера, затерявшаяся в диких предгорьях Туркестанского хребта. Интересна в первую очередь тем,
что её происхождение туманно, неясно; возможно, связано не только с известняковым карстом, но и с гипсовым или рудным, и потому
её морфология так необычна и сложна. Случилось к тому же, что естественная пещера обнаружила удобный доступ к полезным
ископаемым, и в ней и вокруг неё начались интенсивные подземные разработки. Может быть, они были очень древними, относительно
древними или современными, но так или иначе были прекращены, и пространный лабиринт пещеры дополнился штольнями, штреками и
стволами глубоких шахт. И получилось нечто такое, что теперь уже мало похоже на пещеру в нашем обычном представлении.
Впрочем, были и остаются подозрения, что система Кан-и-Гут основательно изучена. Известно, скажем,
что какая-то команда делала маркшейдерскую съёмку подземелья, т.е. отсняла пещеру основательно, профессионально. Её
посещали многие спелеологи бывшего Союза; она в какой-то степени была даже популярна. Выяснилось, что имеются публикации,
как научного, так и популярного свойства, но о них мы, новички и рядовые спортсмены молодой ещё в ту пору спелеосекции МГУ,
ещё ничего не знали. И теперь может показаться, что исследовать там больше нечего. Но чисто спелеологическая сторона
предмета – это далеко не всё, что представилось интересным в Кан-и-Гуте. Уже немало лет прошло с тех пор, как я последний
раз видел мрачные недра этой странной пещеры-рудника, а картины прошлого не тускнеют. Много интересного найдено в
библиотеках, но по-прежнему многое неясно, и всё сильнее уверенность в том, что Кан-и-Гут ещё найдёт своих открывателей.
Тем далеким солнечным жарким летом 1965 г. состоялась экспедиция спелеологов МГУ, предпринятая руководителем
секции Валентином Алексинским и Еленой Алексеевой – вдохновительницей наших походов по научной части, в Среднюю Азию. Сначала
в Таласский Ала-Тау, Чаткальский и Угамский хребты, окрестности Большого Чимгана. В сказочном краю голубых пустынных гор искали
мы пещеры, но решительно ничего в этом плане не нашли, кроме полу-погребённой пещерки «Аим-Кавор» на краю обрыва плоской горы
Пулат-Тау. Потом экспедиция перебазировалась в юго-западную часть Ферганской долины. Мы добрались на поезде до Исфары, потом
на автомашине через Шураб до посёлка Самаркандек. Здесь на запад легла пустыня Раватской долины. Слева заснеженный
Туркестанский хребет, справа - невысокие горы Майдан-Тау и Сары-Таш. К северу от разбитой трассы в бывший Ленинабад есть
грунтовая, давно заброшенная и едва заметная, дорога, столбы вдоль неё – это линия электропередачи, теперь без проводов.
Посёлок в конце пути (урочище Шадымир), вернее то, что от него осталось: развалин ряд, несколько сиротливых тополей да
крошечный ключик солоноватой воды у подножья скал.
На север, в отроги безводных гор, уходит небольшое отлогое ущелье. Там по высохшему руслу, где, так и хочется сказать:
«когда-то притворялись живыми серые камни», среди редкой сухой травы, носятся крошечные ящерицы-вараны, да скачут милейшие
тушканчики – хвост с ушами, или уши с хвостом. Какие-то развалины, устья штолен и выразительная ниша обширного грота на
восточном склоне отрога, чем-то напоминающая перекошенную пасть. Слева от грота на скале высечено что-то очень загадочное:
“Геолого-маркшейд. с'ёмку этого страшилища произв...”, невнятные фамилии и дата, кажется, 1949-50. В обширном
гроте направо – каменные осыпи под своды, слева – несколько чёрных отверстий-провалов средь неровных глыб, прямо – довольно
просторный основной ход. Здесь в целом Главный вход в пещеру. Но есть ещё второй, он выше по склону – небольшое отверстие,
ведущее, как было на слуху, а позже подтвердилось, в некий пространный вертикальный лабиринт. Оба входа соединяются через
глубины. Есть ещё и третий, что неподалёку от грота; это штольня,
которая, едва начавшись, обрывается глубоким шахтным колодцем. Из штольни дует холодный ветер, свидетель подземных просторов.
Общая длина ходов, по одним сведениям, около 20 км, по другим - 85 (!). Глубина - 150 м от нижнего грота. На дне, якобы,
есть вода.
Вот и все пока об орографии и обстановке вокруг уникального в своём роде подземельи, именуемого Кан-и-Гут,
что в переводе означает: «кан» – (арабск.) яма, рудник, место добычи, «гут» – (тадж.) многозначное понятие, означающее
погибель, исчезновение, забвение и смерть. Пещеру чаще всего называли так: «Рудник Погибели».
Сведения о Кан-и-Гуте разыскала Алексеева, готовя среднеазиатскую экспедицию. Лена говорила, что о
пещере-руднике есть статья в «Известиях Туркестанского филиала Российского Географического Общества», и что будто бы когда-то
в пещеру насильно загоняли смертников для поиска якобы спрятанных там сокровищ. Статью я, к сожалению, тогда не читал, но видел,
правда, очень бегло, схематический рисунок пещеры в копии и запомнил, не столько его, сколько то странное впечатление,
которое он производил. Лабиринт, представьте, как бы поставленный на ребро, где подземелья причудливых форм в путанице
извилистых ходов казались одинаковыми как в плане, так и в вертикальной проекции. От надписей на схеме веяло этакой пиратской
романтикой, здесь были, помимо прочего: «Дно Первой пропасти», «Дно Второй пропасти», штольни, «жерди» тут и там, какие-то
«озёра с красной водой», «скелет №1» и «скелет №2». То была не карстовая пещера, а гибрид из пещеры и рудника. Словом, химера!
...Мы прибыли в унылый Самаркандек почти ночью и с трудом
раздобыли грузовик. Шофёр гнал машину без разбору пути прямо по
пустынной долине, придерживаясь столбов. Из-под колёс в свете фар
разбегалось что-то мелкое и прыткое. Дорога показалась долгой. Разбили
палатки под тополями у развалин какого-то одноэтажного домика. Эти чудом
уцелевшие в диком зное тополя, как хорошо они запомнились! Как шумели
они под ветром. А ветер в Раватской долине, казалось, дует всегда,
особенно по ночам.
